Их называют революционерами в сигарном бизнесе. Infant terrible – тоже подходящее определение. Они ниспровергают устои, разрушают стереотипы, бросают вызов истеблишменту... Им слегка за тридцать, и они ничуть не похожи на executives большинства сигарных компаний.

Традиции и преемственность ценятся «сигарофилами», а навыки и любовь к табаку передаются из поколения в поколение. При каждом удобном случае подчеркивается дата основания мануфактуры – чем она старее, тем лучше.

Производители улыбаются: «Мы не можем похвастать, что наши семьи делали это триста лет».

Отцы-основатели Drew Estate – Джонатан Дрю и Марвин Сэмел – еще недавно учились в колледже. К сигарам пристрастились в студенческие годы, просиживая ночи за картами. Один потом выбрал юридическую школу, другой – финансовую, но их по-прежнему объединяла уже нешуточная страсть: наряду с лекциями и семинарами ребята умудрялись вести дела в открытом ими табачном киоске.

Продаваемые сигары самого разного происхождения были «чужими» – хотелось иметь собственный бренд. Так сначала появилось название – La Vieja Habana («Старая Гавана»). Понятно, кубинского табака в американской сигаре по причине эмбарго быть не могло, но имя казалось звучным и притягательным. Оставалось «придумать» смесь и найти того, кто будет крутить сигары. Такового юные предприниматели нашли на Манхэттене.

Антонио Альмансар был выходцем из Доминиканской Республики. Он тридцать лет сочинял смеси и претворял их с напарником в сигары в скромном магазинчике-мастерской в Нью-Йорке. Джентльмены Дрю и Сэмел явились по указанному адресу в деловых костюмах (это сегодня они могут себе позволить предпочесть «тройкам» и котелкам джинсы, бейсболки и желтые очки, пренебрегая носками). Взорам их предстали стопки табака, стол для скрутки и... тараканы повсюду.

Тараканов франтоватые юнцы не испугались и заявили: «У нас есть для вас предложение». Мастер его выслушал и кивнул. Джон устроился к Антонио в подмастерья, получив первые профессиональные знания о табаке и сигаре. Для начинки La Vieja Habana был выбран лист из Доминиканы, для связки – из Камеруна, а для покрова – из Эквадора. Формат – torpedo.

И сигары стали покупать; они продавались как house-brand. Более того, со временем спрос вырос до такой степени, что для его удовлетворения не хватало табака: лавочка могла рассчитывать лишь на остатки партий, которые первым делом уходили от поставщиков в большие компании.

Поиски стабильной базы привели Джона и Марвина к Нику Пердомо – тогда его фабрика располагалась в Майами. По сравнению с мастерской на Манхэттене это было огромное предприятие – 150 роллеров. Ник делал по заказу новых клиентов ту же La Vieja Habana, но уже в новой упаковке, а Джон продолжал свои «университеты» – теперь он постигал секреты деятельности большой компании. Сигары по-прежнему имели успех, и сотрудничество с Ником продолжалось еще два года, пока Пердомо не понял, что места для всех на фабрике не хватает.

Какое-то время Джон и Марвин, оставаясь в бизнесе, дистрибьютировали чужие марки, но мысль о собственном производстве их не покидала. И в конце 1998-го они решили открыть свою фабрику в Никарагуа. Выбор вполне обоснован: страна славится и листом, и традициями скрутки, здесь расположилось немало мануфактур с американским капиталом. Оригинальными были дальнейшие действия.

Acid: «ботаническая сигара»
Первая сигара, которая вышла из стен Drew Estate, никарагуанского владения Джона и Марвина, называлась Acid. Целевая аудитория – молодое поколение любителей сигар, те, кто постоянно ищет новых ощущений и не боится чудачеств.

Стиль – субкультура. Имя сложилось из первых букв в названии компании Arielle Chester Industrial Design, принадлежащей художнику Скотту Честеру. Он же придумал дизайн марки: рокер на мотоцикле с сигарой в зубах. Но в то же время Acid, в переводе с английского, – кислота, травка, дурь. «Кислотная» молодежь, «кислотная» музыка и эсид-джаз тут тоже играют.

Производственный процесс также отличался инновациями. Выдержка сырья – да, минимум четыре месяца, но в окружении не кедра, а сосны, что, по ощущениям экспериментаторов, придавало листу особенный вкус. А вдобавок – уснащение табака в ходе ферментации маслами, экстрактами трав и растений, разного рода винами и сангрией, которую Джон и Марвин приготовляли сами. В общей сложности – до сотни ингредиентов (некоторые из них остаются секретом), скомбинированных в особых пропорциях для каждой линии марки.

В последние годы ароматизация сигар и сигарилл получила небывалое распространение. Как правило, привнесенный элемент четко выделяется и обозначается – сигары одного и того же бренда подразделяются на линии: ваниль, вишня, ром, амаретто, шоколад. В одной отдельной сигаре от Drew Estate может быть перемешано все что угодно, при этом никаких обозначений, и остается только гадать, что тут – кардамон, мускатный орех, зверобой?.. Одна из разновидностей бренда Acid называется Cold Infusion Tea, что можно перевести как «холодный настой на травах».

В результате Acid, которые за разнотравье кто-то обозвал «ботаническими», радикально расходились с тем, что предназначалось для степенных сеньоров и мистеров. «Этого и добивались, – объясняет Джон. – Мы-то хорошо знали, что молодежь склонна к экспериментам, и разрабатывали сигару более динамичную, смелую, экзотическую, нежели большинство продуктов на рынке».

«Если вы начинаете бизнес, – говорит Марвин, – не принимайте нас как модель. Мы просто следуем зову наших сердец. Если угодно – инстинкту».

На сайте Drew Estate – как девиз – цитата из Виктора Гюго: «Никакая армия не способна противостоять силе идеи, время которой пришло».

Отступление первое
Меня, если честно, эти сигары смущают. Я не люблю принудительно подслащенный табак. Интересно разбираться в оттенках вкуса чистого табака и гадать, какими специями он приправлен. Есть сигары, которые просто невозможно курить, – настолько могуча отдушка. Но эти не отвращают, а заинтриговывают. Здесь – игра намеками, недосказанности, вкрадчивый шепот. В то же время такие сигары сбивают рецепторы. После них «чистый» экземпляр выглядит пресным.

А ведь нам присуща бессознательная тяга к сладкому. Склонность к полусухому шампанскому естественна, тогда как брют – уже небольшое насилие над собой, следствие образования, воспитанная привычка... Бразильский сериал и какой-нибудь суперкубок имеют гарантированную аудиторию, а вот посмотреть Бергмана – тут уже надо постараться.

Возможно, я обращался бы к этим сигарам время от времени, по настроению. Схожим образом я готов иногда пропустить стаканчик рецины – греческого вина с ароматом хвойной смолы. Но ведь в среде aficionados есть разные предпочтения. Я знаю человека, который получает особенное удовольствие, находя в чистых сигарах нотки мускатного ореха и корицы, и сам усиливает их, помещая в хьюмидор эти специи.

Немного Сирии
Эксперименты в другой плоскости шли, когда создавалась марка Natural. Тут «бунтари» решили подвергнуть ревизии табаки. Они, надо заметить, и сами плантаторы. Их никарагуанское поместье в знаменитом районе Эстели – 140 акров (это немало, если учесть, что в США плантация в 50 акров считается большой) в окружении вулканических гор, защищающих растения от ветра, и под облаками, которые пропускают солнце, но умеряют его жар. Почва плодородная, просто шоколадный пирог, говорит Джон. И 3 тысячи футов над уровнем моря. Резюме для визитеров: «Хотите знать, как выглядит идеальное место для выращивания табака? Вы стоите на нем». Мимо проезжает трактор. «Вообразите, он стоит 30 тысяч долларов. Все, что мы зарабатываем, возвращается в бизнес».

Занявшись табаководством, Джон в очередной раз подался в ученики. Тут его наставником стал Генри «Дон Кики» Бергер – известная в тех краях фигура: он хорошо знал, как получить отменный лист и как преобразовать его в отличную сигару (когда-то мне довелось выкурить figurado с лейблом Don Kiki, и впечатление осталось весьма приятное).

Узнав, «как это делается», Джон не то чтобы стал делать все наоборот, но чуть иначе. Свой собственный табак он выращивал под лозунгом «Нет химикатам». Тысячи саженцев перед высадкой в открытый грунт проверяются: нет ли червячков, а может, они отложили яйца, – если таковые находятся, их удаляют вручную. Пестициды – только естественного происхождения. Одно из любимых слов Джона – natural, а себя он кличет «зеленым»: Jhon Drew «Green Hero» Sann – таково его самонаименование в полном виде; Green Hero также – один из форматов бренда Natural.

Можно сказать, что сигары Drew Estate – в стиле фьюжн. Вообще любая сигара – смешение табаков нескольких сортов, зачастую разного происхождения. Но здесь пересеклись «кухни», слишком уж отличающиеся.

Страны, которые обычно «поставляют» листья для сигар, помимо Никарагуа, это: Доминикана, Гондурас, Бразилия, Мексика, Эквадор, Коннектикут, Индонезия, Камерун, реже – Перу, Колумбия.

Джон и Марвин решили попробовать в деле табаки, которые никогда раньше не использовались в сигарах: из Турции, Сирии, Кипра, Голландии, Гаити, Луизианы. Поехали, например, в Амстердам и убедились: если сделать сигару целиком из местного табака, то на вкус она будет как перец. Но если смешать немного голландского листа с каким-то другим, более мягким, результат может получиться интригующим, «гурманским», как говорит Джон. Так, перебором диковинных компонентов и своего собственного табака в разных сочетаниях и рождались линии под брендом Natural.

Если разбирать Natural на части, в начинке некоторых из них можно обнаружить наряду с длинными листьями крохотные черные вязкие комочки, по всей видимости, являющиеся трубочным табаком (может, Латакия, может – Берли), и мельчайше нарезанные полоски, представляющие собой, судя по всему, табак сигаретный.

…Для презентации марки создатели выбрали яхту и пригласили на прогулку-дегустацию три десятка табачных ритейлеров. Нью-Йорк, закат, статуя Свободы… К тому моменту, когда яхта причалила, Джон и Марвин поняли, что сотворили хит. Негоцианты уже на борту вовсю названивали в свои конторы, чтобы помощники оформляли заказы.

В состоянии борьбы со статус-кво
Особенность продукции Drew Estate – множество смесей, не похожих друг на друга.

Джон и Марвин, никогда не пренебрегавшие общением с патриархами, такими, как, например, Хорхе Падрон в Никарагуа, знали об их убеждении: больше двух-трех смесей фабрика, заботящаяся об имени, производить не в состоянии. Тем не менее, решили пойти наперекор устоявшимся традициям: их мануфактура стала производить шесть десятков смесей.

У каждой сигары выявился свой жанр. И своя собственная микстура. Они как будто насмехаются над стереотипами. Вы ждете развития сигары в ходе курения? А вот вам – стабильный вкус на десяти сантиметрах. Для кого-то расстройство, но кому-то – по душе. А вот вам беспорядочно разбросанные по оси комочки трубочного табака, – очередная затяжка может дать вкус, отличный от предыдущей. У других производителей разница между robusto и toro – только в длине, в лишнем дюйме, здесь – по-другому, между Liquid (127 x 19,9 мм) и Freedom Flight (152 х 19,9 мм) – пропасть, если говорить о вкусе.

Имена для марок и разновидностей в Drew Estate, как вы уже поняли, подбирают нешаблонные, под стать содержанию. Слова «Flor», «Don», «Hoya», излюбленные сигарными мануфактурщиками во всех частях планеты, здесь не встречаются. И таких надписей, как petit corona, churchill, robusto на коробках от Drew Estate вы тоже не найдете. Формат – вообще неуместное слово, когда у каждой сигары свое лицо. White Rabbit, Nasty, Mayorga Coffee Infused Cigars, Extra Ordinary Larry...

Эта пестрота и затейливость провоцируют коллекционирование, чем поклонники Drew Estate в США (основной рынок сбыта для этой компании) и занимаются. «Собираю все, что вышло из стен Drew Estate. Сейчас ищу Dinasty под маркой Acid. Никто не поможет?» – послание на одном из интернет-форумов. Ответ: «Желаю удачи. Я тоже фан Drew Estate. У меня уже 65 разных сигар от этих ребят. Dinasty нет. Но недавно нашел Mixed Elements».

Одна из сигар называется Dirt. Словарь дает много значений: грязь, земля, нечистоты, непристойность. Можно предположить скабрезность в самой игре словами. Но с чего вы взяли, что авторы названия исходили из дурных намерений? Сигара очень темного цвета. А вы видели грязь светлой? К тому же – густой аромат. А нотки скотного двора весьма ценятся любителями чистого табака. Эта, правда, благоухает специями, но резаный табак в начинке обильно перемежается черными комочками – опять-таки dirt.

А три сигары, переплетенные вместе, у них не Culebra, но – Medusa.

И коробки… Дерево, выкрашенное в белый цвет. Наклейка, запечатывающая стык крышки с корпусом, испещрена неведомыми иероглифами. На главной этикетке – бамбук. Да сигары ли тут? Если не знать, ни за что не догадаешься.

Отступление второе
В этих сигарах смешаны традиции и эксперименты. Тут – контркультура, основанная на хорошем знании общих традиций и их переосмыслении. Как будто анархизм, но с опорой на основные законы. Пренебрежение канонами, за которым скрывается доскональное овладение технологиями. В общем, диалектика.

Когда рассматриваешь эти сигары, на язык просятся слова из молодежного сленга: фишки, мульки, фенечки, заморочки. Что интересно, по отдельности каждый экзотический элемент произведений с маркой Drew Estate имеет корни в далеком прошлом.

Вот сигара, открытый конец которой нарочно оставлен необрезанным, лохмат и кудряв (Green Hero, к примеру). Для кого-то открытие. Однако это всего лишь стилизация, используемая некоторыми мануфактурщиками: например, имеющиеся на нашем рынке голландские La Paz и Ritmeester формата Wild, американские Backwoods и Swisher Outlaws. Любопытно: все это машинные продукты, имитирующие рукотворность. Парадокс, но расхристанные сигары от Drew Estate до недавнего времени были единственными в категории hand-made, не так давно появились такие же доминиканские Bossner Baron и Admiral. Наверное, остальные производители боятся выглядеть несолидно.

Если взять противоположный конец, на иных сигарах от Drew Estate он закручен в косичку. Тоже не новость. В испаноязычном мире этот стиль величают rabo cochino, в англоязычном – pig tale, что с обоих языков переводится как «поросячий хвостик». Ветераны сигарного производства на Кубе говорили мне, что до революции, работая в чинчалях (крохотных мануфактурах, артелях), таким образом они завершали сигары, которые делали для себя, – во избежание дополнительной работы. А когда-то это был единственный способ «запечатывания» сигары (клей не применялся). Сегодня rabo cochino украшает весьма дорогие изделия (например, Cohiba Lanceros). Особенность «свиного хвостика» у Jucy Lucy от Drew Estate – он, при длине сигары около восьми сантиметров, достигает полутора сантиметров и торчит вызывающе.

Какие-то разновидности сигар Drew Estate на том конце, который разжигается, напротив, запечатаны и скручены, как и шапочка, в виде «поросячьего хвостика». Корни простираются далеко. Так зачастую выглядят «крестьянские» сигары, которые кубинские фермеры сворачивают для своих друзей, – вероятно, сигару закрывают, чтобы она дольше сохранялась влажной.

Сигары от Drew Estate обложены со всех сторон в коробках листьями табака. Необычно. Впечатляет. Но сказать, что это новаторство, нельзя. Коробки с кедровой стружкой и табачными пучками я видел и раньше, и это опять-таки реминисценция: было такое на заре сигарного производства.

Вот и получается: каждая фенечка – это модернизация в стиле ретро, основательно забытое или слегка подзабытое старое, приемы из прошлого, но они утрированы или переосмыслены, и концентрация этих фенечек столь высока, что производит впечатление авангардизма.

Сигарное колечко – древнее изобретение, кто-то в свое время догадался выделить себя таким образом на общем фоне, а эти ребята взяли и поставили первобытный промоушен с ног на голову – вывернули наизнанку. На лицевой стороне есть и название марки, и логотип, все как у людей, но так ведь и обратная не пустует: тут – телефон и e-mail. Элементарно? Но ведь никто прежде до этого не додумался.

Русский мотив никарагуанских сигар
Джонатан Дрю и Марвин Сэмел, создавшие Drew Estate, могут выглядеть дилетантами, но они прекрасно разбираются в экономике и маркетинге.

У них есть и сигары в традиционном стиле, из традиционных сигарных табаков, только называются, опять-таки, необычно, несигарно – Industrial Press. В основе – никарагуанский табак, и только покров – из Эквадора, причем выращенный под солнцем (так называемый sun-grown).

Придумывая концепцию этой сигары, Джон и Марвин также пошли против течения. С одной стороны, Industrial Press более традиционна, нежели Acid и Natural, с другой – на фоне повального стремления прибавить сигарам крепости она, по намерениям создателей, укладывалась в ту нишу, которую можно определить как «золотая середина»: насыщенный вкус, но никакой раздражающей резкости или остроты. «Сегодня, – поясняет Джон, – когда многие только и думают о том, как бы закачать в сигару побольше ligero, самого крепкого листа с табачного куста, мы попытались сделать истинную medium-bodied». Это правда, в погоне за «полновесностью» иные производители добиваются ощущения густой сигары, нервирующего рецепторы, тогда как ее вкус остается блеклым. Industrial Press я не пробовал.

Оформление названной марки обновило ранее принятый сигарный дизайн – впервые более чем за столетие появился русский мотив (последнее, что я знаю: тройка коней в метели на коробке «гаван», которые поставлялись в Россию в конце XIX века). Ключевой элемент – реминисценция одной из работ нашего знаменитого художника-конструктивиста Александра Родченко. Острые углы и мягкие цвета гармонировали с сигарами, нежными на вкус и ребристыми по форме (выдержка под прессом объясняет название марки). «Графика должна быть в соответствии с духом сигар», – замечает Джон.

Помимо этого дуэт возобновил производство La Vieja Habana, а также стал выполнять заказы других компаний – например, линию Ambrosia (трайболистские мотивы в дизайне, тотемные фигуры, создающие таинственный и притягательный образ карибских островов) и «чайную» серию Cojimar Exotics. Всего мануфактура выпускает около двух миллионов сигар в год.

* * *

«Субкультура» и «альтернатива» для Джона и Марвина не ограничиваются табаком. Одна из образованных ими компаний (она, кстати, так и называется – Subculture) притягивает молодые таланты из Нью-Йорка и Никарагуа, предоставляя им возможность выразить себя на любом поприще – кто-то расписывает стены в манере граффити (в том числе и здания фабрики Drew Estate), кто-то разрисовывает футболки, мастерит украшения из серебра, для кого-то нашлось место на музыкальной радиостанции в Нью-Йорке, принадлежащей Джону и Марвину.

«Это как наркотик, – объясняет тинэйджер, с командой ровесников оживляющий бездушные плоскости здания, откуда выходят Acid. – Однажды выпустив аэрозоль в воздух, ты уже не можешь остановиться». Под музыку «фьюжн» они как будто впадают в транс, в состоянии которого могут часами распрыскивать краски. А почему связываются с бизнесменами – так ведь они свои же ребята, «у них все не так, как у всех».

В одном из номеров журнала Forbes, в статье, посвященной культовым компаниям, Drew Estate была удостоена внимания наряду с такими старожилами «контркультуры», как Harley Davidson.

Разумеется, Джону и Марвину уделили достаточно места и ведущие сигарные издания мира. Один из обозревателей обронил: «Они принесли в мир то, чем был ЛСД в 1960-е. Они открыли двери для восприятия. Молодежь ввалилась в их «автобус» и перебралась в места, в которых и не чаяла оказаться посредством сигары». Может, чересчур пафосно, но направление обозначено достаточно точно.

Сама история Джо и Марвина – дерзкое проникновение двух ребят из Нью-Йорка на территорию, казалось бы, не оставляющую шансов новичкам, пренебрежение чинностью и респектабельностью, этакий байронизм, пусть и в американской версии, – представляется развернутой метафорой: в этом мире все уже есть, но если вы наберетесь смелости сказать свое слово, отбросив условности, глядишь, что-то и получится.

Автор: ОЛЕГ ЧЕЧИЛОВ