История кубинской компании Cabañas y Carbajal подобна истории угасания отпрыска древнего рода, чья жизнь оказалась раз и навсегда перечеркнута свершившейся на родине революцией. Еще вчера он был законодателем моды и завсегдатаем светских салонов, а сегодня думает только о том, как бы уцелеть, и мечтает о возвращении утраченных титулов. Одна из самых старых и дорогих марок кубинских сигар – Cabañas y Carbajal после революции на Кубе пережила полное забвение, которое длилось почти тридцать лет. Но и ее возвращение на рынок отнюдь не стало триумфом. Реставрация не удалась.
В реестре торговых марок кубинских сигар, относящемся к началу XIX века, название Cabañas стоит под номером два. Так уж получилось, что честь открыть официальную историю кубинской сигарной индустрии выпала другому бренду, Bernardino Rencurrel. До наших дней он не сохранился, поэтому Cabañas можно смело считать самой старой из существующих марок кубинских сигар: по легенде, сигары с таким названием производились уже в 1790-х годах. Да и второе место в списке – лишь условность: оба бренда были зарегистрированы почти одновременно.
Интересно, что реестр был составлен задолго до выхода указа испанского короля, разрешившего производство сигар на Кубе. Превратив остров в свою колонию, испанцы поняли, что табак – источник не только наслаждения, но и весьма значительного дохода. Для того чтобы этот доход не оседал в руках кубинских купцов, они запретили выпуск сигар в регионе и стали использовать кубинское сырье для собственной сигарной промышленности. Такое положение дел сохранялось почти три века – вплоть до того момента, когда политическая ситуация в колониях начала резко меняться. На острове участились выступления против испанского господства, и королю Фердинанду VII волей-неволей пришлось пойти на уступки. Было решено, что кубинцы получат больше свобод и, главное, больше экономических возможностей. Так, в 1817 году указом Фердинанд VII даровал своим кубинским подданным разрешение производить у себя на родине сигары и свободно торговать ими по всему миру.
Марка Cabañas была зарегистрирована ее создателем испанцем доном Франциско Кабаньясом за семь лет до этого эпохального события. Дон Франциско имел основания для подобной дерзости: к тому времени его фабрика уже несколько лет работала на испанского короля и поставляла свои сигары ко двору его величества. Такими же полезными связями – но уже с испанским духовенством – успел обзавестись и дон Бернардино Ренкуррел. Благодаря этому оба предпринимателя и оказались в привилегированном положении, разделив славу пионеров кубинской сигарной индустрии. Подтверждением особого статуса Cabañas служила старая виста, украшавшая коробки с сигарами этой марки: на ней были изображены королевский герб, корона Фердинанда VII, золотое руно и другие отличительные знаки испанского королевского дома.
В 1848 году дон Франциско Кабаньяс объединился с другим производителем «гаван», доном Гонсалесом Карбахалом, перерегистрировав существующий бренд как Hija de Cabañas y Carbajal. Новая компания быстро развивалась, оставляя далеко позади производителей La Corona, Por Larra?aga и других брендов, возникших вскоре после отмены испанской табачной монополии. Рецепт успеха был до крайности прост: лучший табак с плантаций Вуэльта Абахо, плюс самые опытные крутильщики Гаваны, плюс прочные деловые связи прежнего единоличного хозяина Cabañas. Вскоре компаньоны запустили в производство еще несколько марок: Santa Damiana, La Flor de Montecarlo, Antonio у Cleopatra и La Opulencia, но ни одна из них не сохранилась на Кубе до наших дней.
В результате активных действий владельцев Hija De Cabañas y Carbajal, направленных на завоевание европейского рынка, объем поставляемых ими на континент сигар измерялся в миллионах штук. Уже через несколько лет после возникновения Cabañas дон Франциско с прискорбием писал: «Я отправляю в Европу два миллиона сигар, а продается их там шесть миллионов». Откуда же брались еще четыре миллиона? Это не были подделки в полном смысле слова. Речь шла о том, что сегодня назвали бы «параллельной торговлей», то есть о незаконной продаже продукции одной компании (а в данном случае речь шла о фабрике Хайме Партагаса) на территории, закрепленной за другой. Камнем преткновения между Hija De Cabañas y Carbajal и Partagas стала Англия: хорошие «гаваны» здесь пользовались огромной популярностью и владельцы Cabañas заблаговременно позаботились о том, чтобы получить единоличные права на поставку туда своих сигар. Разрешился конфликт одним из самых загадочных и драматичных эпизодов в истории кубинской сигарной промышленности.
Однажды ночью Хайме Партагас возвращался домой и по дороге был застрелен. Поскольку Партагас ехал от молодой любовницы, сначала все решили, что убийство фабриканта связано именно с этим обстоятельством, и убийца – муж или отец девушки. Но орудие убийства – ружье – заставило многих отказаться от этой версии. К тому времени простым кубинцам запрещено было иметь огнестрельное оружие, поэтому ревнивый муж или обесчещенный отец едва ли смогли его раздобыть. Из этого сделали вывод, что убийца, скорее всего, был наемником. Тут как раз выяснилось, что на плантацию недавно устроился работать подозрительный человек из Гаваны. Его арестовали, но во время следствия он сам был убит, так и не успев дать показания против кого бы то ни было. Доказать причастность хозяина Cabañas к этому громкому делу так и не удалось, но именно с этого момента кубинцы принялись вести счет заказным убийствам, связанным с «параллельной торговлей» и переделом сфер влияния на сигарном рынке.
Новый поворот в истории Hija De Cabañas y Carbajal произошел после кубинской войны за независимость 1896-1898 годов, в которой американцы помогали Кубе против Испании. Усилия союзников увенчались успехом, и после ухода испанцев США, по сути, стали новыми хозяевами острова. Они начали активно скупать кубинские фабрики – не только табачные, но и сахарные, да и вообще все, на чем можно было делать деньги. За несколько лет они стали владельцами почти половины всего табачного производства на Кубе.
Hija De Cabañas y Carbajal перешла в американскую собственность одной из первых. Уже в начале XX века марка вошла в качестве дочернего предприятия в American Tobacco Company, а затем, в результате реструктуризации самой этой компании, в Henry Clay – Bock & Co. Ltd. До самой революции ситуация с правами собственности на этот бренд оставалась неизменной – точно так же, как и его высочайшее качество и популярность у курильщиков. Правда, в 1932 году компанию вновь перекупили, но тоже американцы. Новым хозяином Hija De Cabañas y Carbajal стала Tabacalera Cubana S.A., владевшая примерно сотней сигарных и сигаретных фабрик в Гаване и успешно продававшая Cabañas по всему миру – особенно в Великобритании. Неизвестно, сколько еще продлилось бы это благоденствие, если бы недовольство кубинцев «засильем американского капитала», как принято было выражаться в советских учебниках, не переполнило их сердца и не привело к известным последствиям. А последствия эти для Cabañas – как и для сотен других популярных марок «гаван» – были самыми плачевными.
Как известно, после революции все частные сигарные фабрики в Гаване были национализированы. Кастро мечтал выпускать настоящие пролетарские сигары, не связанные ни с одним из ранее существовавших брендов, но быстро понял, что эта идея обречена на провал. Революции нужны были деньги, а безликие, никому не известные сигары невозможно было продать взыскательной европейской и американской публике. Очень скоро – через полтора-два года – кубинцы начали возрождать традиционные марки своих сигар. Впрочем, и в этом вопросе Кастро строго придерживался интересов революции. Выбирая марки, которые следовало вернуть к жизни, вождь обращал внимание не только (и не столько) на известность того или иного бренда, сколько на то, кому он принадлежал до 1959 года. Абсолютное большинство брендов, купленных когда-то американскими компаниями, – в том числе и такие знаменитые, как Villar y Villar, Bock или Henry Clay, – были попросту «забыты».
Однако марка Cabañas y Carbajal, вне зависимости от того, кому она принадлежала, была своего рода символом кубинской сигарной индустрии и просто так исчезнуть не могла. Сначала она, как и сотни других брендов, была предана забвению, но в 1987 году, когда Кастро понадобилось создать недорогие сигары для стран соцлагеря, он вспомнил про нее. К этому времени между Островом Свободы и социалистическими странами активно развивались бартерные отношения, и за нефть Кубе приходилось расплачиваться в том числе и сигарами. А поставлять в Восточную Европу дорогие сигары знаменитых брендов, за которые на Западе расплачивались валютой, Кастро не хотел. Так на Кубе возобновилось производство целого ряда старых марок – Belinda, La Corona, Troya, Status de Lux, – но гораздо более скромного качества, чем раньше. Если в прежние годы это были лучшие сигары ручной скрутки, с большой линейкой размеров и форматов, то теперь все они стали машинными, размерная линейка резко сократилась, – причем остались не самые элитные размеры, а начинка почти везде оказалась «короткой». Но и среди подобных марок Cabañas все же выгодно отличается ярким полным вкусом, насыщенным ароматом и повышенной крепостью.
Поначалу возрожденные Cabañas выходили и в полумашинном варианте: начинка делалась машинным способом, а покровный лист – вручную. Но приблизительно три-четыре года назад кубинцы полностью перешли на их машинное производство. Фактически сейчас уже нельзя сказать, что это та же марка, которую когда-то, в начале XIX века, создал предприимчивый дон Франциско Кабаньяс. Вкус, органолептические свойства и элитарность новых сигар несопоставимы с прежними Cabañas, в то время как другие марки – например, Montecristo или Romeo y Julieta – сохранили свои высокие качественные характеристики.
В наше время люди, курящие Cabañas, – это те, кто пока не может позволить себе тратить на свое увлечение много денег. В СССР эти сигары были очень популярны, поэтому, когда в 90-х годах Habanos S.A. пришла в Россию, они имели большой успех – люди знали марку и привыкли к ней. Но когда они увидели, что на самом деле ассортимент кубинских сигар гораздо шире, что есть более престижные, более качественные «гаваны», интерес к Cabañas упал. Основные рынки, на которых сейчас продаются Cabañas, – это Канада и Восточная Европа, но и там они дают не более четырех десятых процента от всего годового оборота кубинских сигар. Может быть, со временем эта легендарная марка вернет себе былое величие?
Автор: КСЕНИЯ ЯКОВЛЕВА
